Как уничтожали православие в Арзамасе
Современная молодежь, изучая страницы нашей истории, порой удивляется антицерковной политике Советского государства. Зачем нужно было устраивать массовые гонения на христиан, ведь верующие люди в своем большинстве честны и трудолюбивы. Многие из них приняли Октябрьскою революцию и продолжали любить свою Родину. Зачем было разрушать церкви и монастыри – эти уникальные памятники зодчества и очага духовной культуры? Действительно, кажется, что не будь «перегибов» по отношению к религии, займи большевистское руководство лояльную позицию к церковной власти, и Советский Союз существовал бы до наших дней, ведь коммунизм и христианство схожи не только по моральным категориям, но и по своим идеалам. Однако за этим утверждением кроется чудовищное заблуждение, ибо мировоззрение коммуниста есть материализм, отвергающий и душу человека, и всякую религию, и существование Бога. Известно высказывание Ленина по отношению к религии: «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость, ...самая опасная мерзость, самая гнусная зараза». Борьба с Православием занимала едва ли не первое место у советских руководителей, как в Москве, так и на местах. Работа с архивными документами открывает чудовищную картину попыток уничтожения религиозного мировоззрения у русского человека. Несколько эпизодов этой исторической драмы, развернувшейся на арзамасской земле, собранных по материалам ГУ ГАНО Арзамаса рассказывает краевед Андрей Потороев.
В 1918г. Арзамас стал ставкой Восточного фронта Красной армии. Город наводнили военные, чекисты, карательные отряды. Для вновь прибывавших частей спешно освобождались бывшие церковные здания, монастыри, приходские школы. Алексеевский монастырь заняли артиллерийские части Левина, и монахини укрылись в Никольской обители. Однако вскоре пришел и её черед. В ноябре начальник арзамасского комиссариата по отделению церкви от государства П. Троицкий подготовил план перевозки монахинь в отдаленный Понетаевский монастырь.
6 ноября игуменья Никольского монастыря Евфросинья пишет «Покорнейшее прошение» в местный Совдеп. В письме, больше похожем на крик души, говорилось, что на данный момент в обители неработоспособных, больных, престарелых и дряхлых около 100 человек. Игуменья просит оставить их хотя бы в двух корпусах в качестве богадельни, иначе мы обречены на голодную смерть! Граждане! Сжальтесь над нами, беспомощными, беззащитными, брошенными на произвол судьбы. Мы такие же гражданки... я и сама немощная, болезненная, мне 68 лет, а есть старицы по 90 лет. Куда я с ними денусь и чем кормить? Жду ваших милостей, и надеюсь, не откажете». Решение советских властей от 13 ноября ясно давало понять, что надеяться монахиням не на что. Лишь только вмешательство коменданта Штаба Восгочного фронта помешало осуществлению дикой затеи. Инокини остались в стенах своей обители, однако условия их существования были ужасными. Несмотря на лояльное отношение к большевикам, честный и бескорыстный труд, в 1928 г. артель была разогнана, а монастырь окончательно закрыт.
Безбожная пятилетка середины 30-х гг. в Арзамасе и районе была успешно выполнена. Из 36 городских и 42 районных храмов, к началу войны уцелел лишь один - Смоленской Божией Матери с. Выездного. Да и он был закрыт до июля 1941г. по решению Горьковского Облсовета. Оба его здания - летний и зимний, представляющие собой единое целое, передавались под зернохранилище. Однако с началом Великой Отечественной войны последовало смягчение церковной политики советского государства. По ходатайству верующих стали открываться храмы. Жители Арзамаса и района не переставали просить местные власти о возвращении им церквей. Всю осень церковный совет обивал пороги советских органов, пытаясь добиться возвращения зимней церкви.
Тем не менее, на данном прошении председатель райисполкома начертал резолюцию: «Надо составить проект решения с отказом в просьбе», что и было сделано. 10 ноября 1942 г. выездновцы пишут длинное письмо в прокуратуру Арзамасского района. Община была готова пойти на какие угодно уступки, предлагала выделить рабочую силы для переброски зерна в другие склады, и даже временно оставить его в одной части зимнего храма, отгородив это место. Положение верующих отчаянное: младенцев крестить нельзя, взрослые прихожане от холода простужаются и заболевают гриппом, часть их перестала посещать храм, а это отрицательно сказывается на сумме собранных пожертвований, которые идут в фонд обороны страны.
Лишь через полгода, с наступлением лета, верующим отдали зимний храм. В 1944 г. в Арзамасе был открыт Воскресенский собор. Несмотря на усиленные просьбы верующих Арзамасского района и города больше ни одна церковь ба не была открыта вплоть до крушения советской власти.
Семидесятые - начало восьмидесятых годов были ознаменованы наивысшим расцветом благосостояния граждан в советском государстве. Правительство Брежнева, казалось, начало заботиться о социальной сфере, досуге граждан. Люди в городах и деревнях стали приобщаться к благам цивилизации почти забытых к тому времени. Именно это время расценивается многими современниками как «золотой век» социализма. Однако это не означало, что страна с экономикой развитого социализма и официально признанной руководящей ролью партии в жизни государства, в лице её правителем, перестала обращать внимание на Русскую Православную Церковь. Борьба велась и очень целенаправленная. Большая роль здесь отводилась прессе как центральной, так и местной. Провозглашая государственную веротерпимость газетные статьи, тем не менее, неуклонно преследовали цель воспитания атеистов. Упор делался на формирование научного атеистического мировоззрения, вскармливание атеизма с молоком матери и укрепление его в сознании через активную «промывку» мозгов во всех сферах общественной жизни и народного образования!
Кто не помнит спрятанных в шифоньерах и шкафах от взоров партийной и советской общественности икон и Библий? Кто позабыл тайные венчания в деревенских церквях, пионерские линейки, выставляющие на позор детей, посетивших вместе с бабушками Пасхальную службу? А какая борьба велась с нательными крестиками! Весь 1971г. в Арзамасе велась борьба с этим «вопиющим фактом проявления мракобесия». Начало этой кампании было положено в статье «Снова о крестиках» известного союзного безбожника А.Б. Черткова, бывшего священника и кандидата богословия, порвавшего с религией и работавшего лектором московского планетария. Поводом для нее послужило крещение ученика 9 класса Гайдаровской школы 16-летнего комсомольца Саши Т., а также крещение семьей К. из села Хватовки четверых детей.
Работа кипела. Верующим папам и мамам, рабочим и колхозникам, школьникам и студентам «промывали мозги» на рабочих и партийных собраниях, в комсомольских ячейках, на пионерских линейках. Масштабы антирелигиозной акции были громадными и партийных собраниях. Борьба требовала победы, а победа - побежденных. Эта роль досталась Надежде Васильевне К., той самой матери из Хватовки, крестившей сразу четверых детей. Можно себе представить, сколько унижений пришлось перетерпеть женщине, которая была вынуждена написать «покаянное письмо».
Конечно, это уже были не тридцатые годы, и семью К. не выслали в Сибирь и не расстреляли. Но сколько потраченных нервов, убитых чувств, растоптанных душ показывают нам подобные эпизоды. К людям врывались в дома, искали иконы, которые представлялись чем-то ужасным и постыдным. С детей срывали нательные крестики, стыдя перед всем классом и утверждая, что нет ничего ужаснее и преступнее, чем этот маленький символ христианства...
Я. Блинов
