Нижегородский художественный техникум
В Нижнем Новгороде до Великого Октября не было художественной школы. Частная школа А.О. и А.А. Карелиных, просуществовав 30 лет, закрылась, не встретив поддержки городских властей. Организованные позднее частные художественные курсы и студии — Н.П. Попова, Л. М. Диаманта, В. А. Ликина, В. Т. Перминова и других — не в состоянии были решить проблему подготовки художников в Нижнем, их системного обучения.
Вопрос о художественном образовании был поставлен на повестку дня вскоре после Октябрьской революции. 4 марта 1918 года состоялось заседание вновь избранного комитета Нижегородского городского художественного и исторического музея в составе
А.П. Мельникова, И. С. и М.С. Рукавишниковых, Р.А. Карелина, П.И. Крылова, В.А. Ликина. Среди других неотложных дел комитет обсудил предложение М. С. Рукавишникова об открытии художественной школы в его доме на Откосе (ныне здание историко-архитектурного музея-заповедника, Верхне-Волжская набережная, 7).
Это был один из самых крупных особняков в городе, к тому же он не требовал дополнительных затрат на ремонт и оборудование классов. Комитет неоднократно возвращался к этому предложению. Был даже выработан устав школы, но дело затянулось, поскольку в доме Рукавишниковых прочно обосновалась команда автополка. Лишь в начале 1919 года отдел искусств Нижегородского губоно под председательством Е. Н. Ванеевой приступил — по примеру москвичей к организации Нижегородских государственных свободных художественных мастерских.
15 апреля 1919 года началась запись учащихся. Принимались люди, достигшие 16-летнего возраста. Документов об образовании не требовалось. Тем самым был открыт доступ всем желающим, что было важно в условиях подавляющей неграмотности малоимущих слоев населения. Во время учебы прредусматривалась широкая общеобразовательная программа. Во всем ощущался дух времени. Так, слово «свободный» имелось не только в названии мастерских, но и подтверждалось правом учащихся на свободный выбор руководителя. При желании можно было вообще свободно творить «новое искусство», поскольку «все художественные течения находят себе место в свободных художественных мастерских», как было сказано в объявлении о приеме учащихся.
Свободные художественные мастерские были открыты 8 октября 1919 года этаж и флигель дома Рукавишниковых и состояли из двух отделений: живописного и скульптурного. Временно мастерские возглавили М.С. Рукавишников и скульптор Ф.П. Макурин. Подобные же мастерские открылись в рабочих районах города и в уездных центрах губернии: в Канавине, Сормове, Арзамасе, Павлове, Васильсурске, Лукоянове. Одновременно начали работу кружок любителей искусств им. И.Е. Репина под руководством К П. Попова и художественный кружок при Нижегородском институте народного образования.
Тяга к искусству в народе была огромной. Но в условиях гражданской войны возникало много трудностей: не было реквизита, не хватало материмое для работы, недоставало опытных педагогов. Постепенно уездные художественные мастерские превращались в обычные студии либо их приходилось закрывать.
В Нижний Новгород по предложению губоно решили пригласить художников, способных к преподаванию по новой программе, из Москвы. Письмо направили известному художнику П. Ф. Кузнецову с просьбой «организовать при Нижегородских свободных художественных мастерских художественное ядро», при этом ему предоставлялась личная мастерская. Просили приехать и его помощников (так называемых «подмастерьев») для «агитационной работы». Аналогичное предложение получил скульптор и опытный педагог А. В. Бабичев. Однако оба они были заняты организацией подобных мастерских — один в Саратове, другой в Москве и предложение отклонили.
В конце 1919 года по поручению отдела профобразования Наркомпроса в Нижний Новгород прибыл В. Ф. Франкетти, который в скором времени и стал «уполномоченным» (директором) мастерских. В. Ф. Франкетти принадлежал к «левому» направлению, создававшему, по его словам, «искусство сегодняшнего дня». Выдвинутый им лозунг: «Новым формам жизни должно соответствовать новое в искусстве» выражал художественную политику отдела изобразительных искусств Наркомпроса, отвергавшую традиционное реалистическое искусство. Его поддерживал прибывший из Петрограда новый заведующий художественным отделом Нижегородского музея Л. В. Розенталь.
Именно тогда Франкетти привез из Москвы картины М. Ларионова, Н. Гончаровой, П. Кончаловского, А. Лентулова, Р. Фалька, которые ныне находятся в экспозиции музея.
В. Ф. Франкетти предполагал преподавание общих предметов в масштабе высшего учебного заведения, как во Вхутемасе, где читались лекции по истории искусства, истории западного и русского театров, по перспективе, анатомии, механике, химии, технологии художественных материалов. Организационная структура — выбор учениками мастерских по склонностям — должна была способствовать тесному содружеству педагогов и учеников и передаче творческих и трудовых навыков.
Принцип свободного посещения привел к тому, что учебный процесс во всем объеме так и не был налажен. Мастерские практически стали безнадзорными. От окончательного развала их спас энтузиазм учащихся. «Мы всегда хотели учиться. Случайные быстро отсеивались»,— вспоминала одна из слушательниц С. М. Закржевская.
В мае 1920 года в Москве состоялась конференция представителей государственных художественных мастерских.
В.Ф. Франкетти встретился на ней с А.В. Куприным и пригласил его в Нижний. Приглашение также принял московский художник В.А. Чепцов.
Приезд в июне талантливого живописца А.В. Куприна открыл новую страницу в истории художественного образования Нижнего Новгорода.
А.В. Куприн был ассистентом у К.А. Коровина в 1-х свободных мастерских и вместе с Р.Р. Фальком разрабатывал для них художественную программу. Педагогический процесс его увлек, а Нижний давал возможность более полного осуществления этих замыслов. О старинном волжском городе, о его особом очаровании он был наслышан от своего ближайшего друга художника А.В. Лентулова, который часто работал в Нижнем. Еще одна причина определила переезд из Москвы в Нижний: больной туберкулезом художник надеялся в провинции прокормить себя и семью в то голодное время. И хотя надежды на «блага» не оправдались, поскольку ждали его скудные обеды «на научном основании», холодные мастерские, он не пал духом. Напротив, именно в нижегородский период он необычайно плодотворно работает и как художник, и как общественный деятель. Он организует выставки, оформляет празднества, ставит театральные постановки, избирается председателем изобразительной секции губернского союза работников искусств. Но главным его делом стали мастерские.
Об особенностях его преподавания будет сказано ниже, а сейчас один из примеров гражданской позиции Куприна. Из всех многочисленных художественных мастерских, возникших в губернии, продолжали работу лишь городская и сормовская. Сормовский завод выделил средства на оборудование, и мастерская по тем временам была прекрасно оснащена материалами и реквизитом. Ее охотно посещали учащиеся, занятия там шли и днем, и вечером. Преподавали в ней А.В. Куприн, В.А. Чепцов и Е.М. Святицкая. С уходом Святицкой и болезнью Чепцова Франкетти предложил ликвидировать мастерские в Сормове, но Куприн решительно отверг подобное предложение (протокол заседания совета мастерских): «Сормовские мастерские обслуживают большой рабочий район и как таковые являются там единственным рассадником художественной культуры, а поэтому требуют к себе исключительного отношения».
Нелегко в те времена добирались до Сормова. Транспорта часто не было. Неблизкий путь Куприн и Чепцов совершали пешком. И тем не менее занятия шли регулярно. Ученики имели конкретные задания и выполняли их порой в отсутствие педагогов. Пять наиболее успевающих были переведены в старшую городскую группу. Когда позднее, в 1923 году, в Сормовские мастерские придет В.М. Олшевский, тогда еще 15-летний паренек, она застанет эту четкость в организациях занятий. Самого Куприна уже не было в Нижнем, но в фондах хранились работы его учеников, по-купрински осуществлялись натюрмортные постановки. «Носились в воздухе его имя, его идеи, его высказывания об искусстве», - вспоминает Вячеслав Михайлович Ольшевский.
Совмещать увеличивающуюся нагрузку в городе и Сормове становилось все труднее. Куприн просит Франкетти пригласить из Москвы еще двоих преподавателей, но последний не соглашается, очевидно, боясь ограничения «диктаторства».
Почему именно из Москвы приглашались педагоги? В Нижнем имелись художники с солидным опытом преподавания в студиях и прекрасной профессиональной подготовкой, окончившие Академию художеств и Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Они приняли революцию и жаждали активной деятельности. Но их традиционные воззрения были далеки от новых установок в искусстве. Отпугивал и Франкетти с его резким неприятием реализма и катгоричными заявлениями. Поэтому как только в ноябре 1921 года при художественном отделении губернского отдела социального воспитания открылись курсы по подготовке учителей рисования, художники Н.П. Попов, С.П. Соколов, Е.Н. Колесницкий, В.А. Ликин и другие, всего 13 человек изъявили готовность преподавать на них. Во главе курсов стал Н.К. Евлампиев.
Непросто вырабатывала новая социалистическая культура формы своего бытия. Среди множества течений, существовавших в первые годы Советской власти, именно авангард претендовал на роль революционного искусства, а его представители заняли высокие посты в органах, руководивших искусством. Но сама жизнь помогла быстро изжить левацкие отклонения. Пример тому – события в Нижнем Новгороде.
Дело принимало драматический оборот. К новому учебному году (1921/22) 22 учащихся мастерских подали заявление в губернский отдел профобразования об отводе В.Ф. Франкетти.
Протест учащихся поддержали и преподаватели, отказавшись работать с Франкетти. Председатель бюро губернского отдела изобразительных искусств Ф.С. Богородский подтвердил общее негативное мнение. Главпрофобр спешно отзывает Франкетти в Москву, а на его место назначает А.В. Куприна. 8 октября 1921 года состоялся Большой (административно-учебный) совет мастерских. С докладом выступил А.В. Куприн: «Выяснилось,
что мастерские не обладают почти никакими средствами. В 9 комнатах грязь, лопнули водопроводные трубы, электричества полностью нет, нельзя вести вечерние занятия. Предметы для постановок частью растащены, частью разбиты. Бумаги для рисования нет, карандашей нет, масляная краска в незначительном количестве. Холста почти нет, картона нет. Не хватает мольбертов, подставок для рисования, табуреток».
История с мастерскими взволновала город, что нашло отражение в газетных статьях.
А.В. Куприн едет в Москву с докладом о положении мастерских и с проектом переустройства. Доклад был настолько убедительным, что Главпрофобр полностью одобрил планы Куприна. Было предложено переименовать мастерские в Нижегородский художественный техникум.
А.В. Куприн самоотверженно берет на себя, казалось бы, непосильный груз. Он видел огромную жажду знаний у молодежи. «Жизнь хочет оставить меня темным, невежественным членом человеческого общества. Нет, я страстно хочу учиться. Стремление к искусству — цель моей жизни» - так наивно, но искренно написал один из вступающих. И Куприн в сообщении на Большом совете 29 октября 1921 года, где были приняты новая программа и новое название учебного заведения, дает знаменательное объяснение: «Ежедневные заявления о желании вступить в число учащихся мастерских, ежедневный наплыв молодежи, обнаруживающий жажду учения, стремление к культуре, к изучению мастерства и приобщение к искусству, равно как и работа старших учеников, при самых даже неблагоприятных условиях укрепляют мою энергию и вселяют в меня надежду, что совместно с вами, с вашей поддержкой мне удастся разрешить ставшую передо мной задачу выправить курс жизни мастерских.
Вырабатывается четкая организационная система. Уполномоченный (директор) представляет лицо техникума и возглавляет организационно-хозяйственную и учебную деятельность; при этом, работают Большой и Малый (учебный) советы; в Большой совет, кроме мастеров-преподавателей, лекторов по общеобразовательным предметам и представителей учащихся, входят и представители губернских общественных организаций. Малый совет делился на две секции: учебно-художественную, которую возглавляли мастера-художники, и учебно-научную (лекторы). На должность мастеров Куприн приглашает двух молодых художников, недавних своих учеников Д.А. Фрадкина и В.М. Соколова, прозорливо угадав, особенно в последнем, большой педагогический дар. По-прежнему работает В.А. Чепцов. Для чтения лекции по истории искусства приглашен из Ленинграда архитектор В. А. Волошинов, а историю литературы читает В.В. Фаворская, ведутся занятия по физике, химии, технологии художественных материалов. Стала работать краскотерная мастерская. Куприн всю жизнь уделял огромное внимание ремесленной части создания картин, предпочитая краски собственного изготовления, своими руками приготовленные грунты. К тому приучал и учеников: они сами терли краски на лампадном масле, поскольку иного не было, грунтовали мешковину при отсутствии холста, клеили тюбики, из папье-маше выклеивали искусственные овощи и фрукты для постановок натюрмортов (натуральные фрукты в то голодное время стоили очень дорого, поэтому если и появлялись изредка, то спрыскивались керосином от соблазна, иначе постоянно недоедавшие ученики не могли работать).
Ученики, или, как их называли, «подмастерья», часто работали рядом с А.В. Куприным. Они не только получали советы маститого художника, мощного живописца, но и видели его непосредственный художнический труд. При Куприне начался решительный поворот к натуре. Он также прививал ученикам вкус к краске, смелость в обращении с ней, умение через цвет передать весомость предметов материального мира. «Надо уметь видеть, надо уметь слышать и надо уметь чувствовать. Надо заранее знать, что и как изобразить, ясно видеть это в уме и упорно добиваться воплощения замысла. Помните, что ваша работа и сейчас и в будущем — это ТРУД — так советы художника вспоминает ученица его В.А. Тарасова (из письма к автору). А вот как об этом времени вспоминает С.М. Закржевская: «С утра живопись, вечером рисунок. Позировали по очереди. Но были и натурщики, часто слепые. Чаще писали натюрморты. Вот однажды: натюрморт с китайским фонариком, он лежит на боку. Александр Васильевич говорит: «Как жучок ножки поджал!»— и как понятен и мил становится этот фонарик. А какая большая радость услышать от него: «В нашей мастерской нет бездарностей!» Воспитывал Куприн не только колористическую зоркость. Он приучал видеть жизнь во всей ее сложности. Были задания написать композицию на тему о голоде. Одни ее решили, показав скорчившегося в норе мальчишку (А. Щипицын), другие — женщину с умирающим ребенком на руках (С. Закржевская), героями были также волжские грузчики и разнообразный рабочий люд. «Душой мастерских» называли А.В. Куприна его ученики».
Но не только им нужен был Учитель, но и они оказывали ему поддержку. Именно их безоглядная вера в него спасала в самые тяжелые дни, давала силы для работы.
Разносторонне одаренным человеком был А. В. Куприн. В Нижнем он начал сооружать кабинетный орган своей конструкции. Будучи превосходным музыкантом, он неоднократно по просьбе руководителей Нижегородской радиолаборатории выступал в ней с фортепьянными концертами. Велиолепный рассказчик, добрый и приветливый человек, А. В. Куприн часто после занятий приглашал к себе молодежь. Игры, музыка, пение, импровизированные маскарады, рассказы о художниках, о русском искусстве порой продолжались до утра. Особенно любит Куприн русские народные песни. Он был заводила всех дел, и веселых, и серьезных.
Под его руководством ученики и преподаватели устроили первую выставку в мае 1922 года в помещении мастерских. Она была платной, с афишей и объявлением в газете. В первый день билет стоил 200 000 рублей, а в остальные 100 000 рублей, 25% сбора шли в пользу голодающих, остальных «миллионов» едва хватало на приобретение холстов и красок.
Ученики принимали активное участие в городских выставках. Они оформляли спектакли в студенческом «Синтетическом театре», где в создании спектаклей участвовали четыре техникума — художественный, театральный, музыкальный, литературно-педагогический. И здесь Куприн подавал пример, оформив спектакль в городском театре «Степан Разин» по пьесе В. Каменского.
На выставке Рабиса Куприн выставил ряд своих пейзажей и натюрмортов, показанных впоследствии на выставках советского искусства за рубежом: в Японии, Венеции, Нью-Йорке. «Выставка эта, как ни странно, здесь, в провинции, казалось бы, почти ничего не должна была дать мне в воспитательном значении, но на деле оказалось не так. Опять мои полотна на стене дали мне ощущение распятия»,— запишет художник в своем дневнике. И эту черту — исключительную требовательность к себе и другим — запомнят его ученики.
По-разному сложились их творческие биографии. Многие после окончания техникума уехали в Москву поступать в Высшие художественно-технические мастерские (Вхутемас): А. Щипицын, С. Закржевская, Д. Фрадкин, А. Шорчев, Е. Арбузова, В. Лапин. Двое — А. Ведерников и В. Соколов — окончили ленинградский Вхутеин. В Нижнем остались и успешно работали В. Чижова, С. Суслов. Многие из учеников А.В. Куприна впоследствии были участниками выставок: городских, республиканских, всесоюзных.
«Несмотря на создавшиеся тяжелые материальные условия жизни А. В. Куприна, он сумел, забыв свои личные интересы, поднять своим примером (неутомимой и плодотворной работой) дух учащихся техникума, пробудил в них сознательное и любовное отношение к искусству»,— записано в решении Большого совета от 15 сентября 1922 года. Это было прощание с любимым педагогом — А. В. Куприна отзывали в Москву на должность профессора Вхутемаса. С его именем связаны наиболее интересные и значительные страницы истории Нижегородского художественного техникума. Вся дальнейшая программа техникума так или иначе базировалась на устойчивых принципах системы А.В. Куприна.
На его место из Москвы прибыл А.С. Ястржемский, который в своей деятельности придерживался традиций предшественника. Одновременно он читал лекции по истории искусств. При нем введен ряд теоретических предметов, например теория цвета и теория композиции на старших курсах. Известный нижегородский художник К.М. Шишов (1872—1929) стал вести столь важный предмет, как анатомия. Но особенно ученикам запомнился пришедший в училище В.А. Ликин. Соученик и друг М.В. Нестерова, А. Е. Архипова, А. П. Рябушкина, И.И. Левитана, он был изумительный рассказчик и тонкий знаток искусства. Часто на занятия приносил подлинные произведения своих друзей. В 1923 годах он преподавал перспективу, а с 1925 года и живопись.
На 1923/24 учебный год был приглашен из Тамбова для преподавания на старших курсах А.В. Фонвизин, художник тонкой колористической культуры. Старшекурсники, привыкшие к живописным приемам Куприна, с выяснением тяжеловесности пластических объемов, плотности, декоративной звучности цветовых отношений, должны были теперь научиться живописи в тонких световых и цветовых переходах. Вместо незыблемых натюрмортов их стали учить изменчивости природы. Так, по воспоминаниям С.А. Павловского, ныне известного московского живописца, были такие задания: в одном этюде отразить цвет синих осенних сумерек, идущий из окна, и повременно падающий на предметы оранжевый свет от лампы — световую борьбу двух стихий. Многие с непривычки бунтовали, но постепенно втягивались в работу, ибо искренне любили искусство.
Очень поучительной оказалась выставка графики московского объединения «Маковец», прибывшая в Нижний по приглашению А.В. Фонвизина и А.С. Ястржемского, участников этого творческого объединения. Критика указывала на высокий художественный уровень, большую культуру рисунка. Фонвизин в нижегородский период (1923—1925) много работал с натуры. Его пейзажи, портреты, выполненные маслом, и карандашные рисунки этого периода отмечены и конкретностью видения натуры, и той романтичностью, которая свойственна его художественной индивидуальности. Наряду с педагогической деятельностью художник выполняет заказы по праздничному оформлению города, особенно к 5-летней годовщине Октябрьской революции.
Большим событием в жизни техникума был перевод в 1923 году в новое помещение на улицу Тихоновскую (ныне ул. Ульянова, д. 10а), в старинное здание с колоннами. Особняк Рукавишниковых стал тесен для размещавшихся там одновременно техникума и музея с его историческими и художественными отделами.
В 1924—1925 годах во главе техникума встали приехавший из Томска М.С. Поляков и работавший ранее в художественном отделе губполитпросвета Г.С. Мерзлов. Мерзлов стал завучем техникума, одновременно преподавал рисунок. Поляков был директором и практически вел все дисциплины. Он был художник-пейзажист, любивший северную, таежную природу. Превосходно знал конструкцию постановочного, учебного рисунка, привез с собой драгоценнейший архив академических рисунков, получивших золотую медаль. Среди них были оригиналы П. П. Чистякова, И. Е. Репина и других выдающихся русских художников. Как вспоминает А. В. Самсонов, Поляков очень четко наладил учебный процесс: регулярно выставлялись оценки по всем предметам, расширился и сам круг преподаваемых в техникуме дисциплин.
Этот период сформировал вторую плеяду художников. Большинство их также впоследствии поступили в высшие учебные заведения Москвы и Ленинграда — с. Павловский, А. Крашенинников, А. Зеленский, Л. Соловьев, Гриневицкий учились в Москве, Самсонов, Н. Безяева уехали в Ленинград.
В 1926/27 году техникум вступает в кризисную пору. Согласно пролеткультовским установкам станковое искусство должно было со временем отмереть и право на существование имело только такое искусство, которое было связано с непосредственной жизнедеятельностью человека. Поэтому общая ориентация в подготовке художников пошла на производственное искусство. Техникум стал называться художественно-промышленным. Изменился его учебный план. Задача выпускникам сформулирована Главцентропрофобром так: «…оформление и производство предметов быта, производство мебели, художественная обработка металла, керамика, декоративная скульптура, изделия из тканей и вышивка, живописно-декорационное дело». Выпускники должны были руководить фабрично-заводскими мастерскими.
Основным направлением учебной деятельности должны были стать специализация и производственная практика.
В техникуме образовалось три специализированных отделения: деревообделочное (скульптурное), живописно-декорационное и швейное. Это грозило техникуму переродиться в обыкновенное ремесленное училище. Правда, в плане было записано: «Основная общехудожественная база для специалистов профобразования создается путем изучения основных художественных дисциплин: линии, цвета, объема и пространства», то есть должны были остаться и традиционные формы обучения художников.
В действительности не получилось ни того, ни другого. Деревообделочная и скульптурно-керамическая мастерские для своего функционирования требовали много средств, а финансовая программа сокращалась. Под мастерские не было отведено даже помещение. Постепенно распадался коллектив опытных преподавателей. Помещение из шести небольших комнат не вмещало классы. В таких условиях могла только работать камерная мастерская вышивки, которую вела В.С. Чижова. Ученица А. В. Куприна, под его непосредственным руководством и при его участии освоившая сложную технику аппликации, мастер художественной вышивки, она прививала высокий художественный вкус своим ученицам.
Из художников-преподавателей выделялся Н.И. Куликов, представитель традиционной реалистической школы живописи.
В 1928 году техникум переезжает на Варваринскую улицу (ныне перестроенное здание Горьковгражданпроекта), но это положение не спасло — не было «условий, в которых бы учебная жизнь протекала нормально». Ученики разъехались по другим городам: например, В. Ольшевский — во Вхутеин (Ленинград), а Н. Жуков — в Саратовский художественный техникум. В 1928 году Нижегородский художественно-промышленный техникум был закрыт.
Материальная необеспеченность, отсутствие помещения, организационные неурядицы помешали его дальнейшему существованию.
Нижегородский художественный техникум просуществовал неполных 10 лет. Но значительные явления в духовной жизни не проходят бесследно. А техникум со всей его короткой, но характерной для того времени историей, безусловно, к таковым явлениям принадлежит.
Велика просветительская роль художественного техникума в начальный, очень сложный период становления новой социалистической культуры, в период утверждения новых идеалов в общественной жизни и в искусстве. Высокая художественная культура, которая была привита его выпускникам, стала для них путевкой в большое искусство. Основателями и преподавателями Горьковского художественного училища (1935 г.) в большинстве своем были выпускники техникума — В.М. Соколов, А.В. Самсонов, В.М. Ольшевский. Они продолжили традиции советской художественной школы, у истоков которой стоял А. В. Куприн.
Л.И. Помыткина
