Под крылом – Арктика ч.2

К обязанностям штурмана отряда Шелыганов начал готовиться еще на пароходе «Смоленск», на котором они вместе с самолетами двинулись из Владивостока на Север. Даже во время сильного шторма, когда многие члены отряда мучились от морской болезни, он просматривал и готовил карты, намечал курс. Десятки карт, но среди них не было ни одной, вполне годной для самолетовождения. К тому же многие из них противоречили друг другу. Самые подробные имели только очертания береговых линий и приблизительную наметку прилегающих к берегу хребтов, нанесенных, по-видимому, с моря. Но даже береговые линии во многих местах были начерчены пунктиром. Населенные пункты вообще не обозначены. Да к тому же их в этих северных краях мало, и отстояли они друг от друга на сотни километров.

Помощник капитана парохода Стауце говорил Шелыганову:

- Ничего удивительного. На всем Чукотском полуострове едва ли более 25 тысяч человек. Многие названия означают только то, что здесь стоит фактория или одна-две чукотские яранги.

Много интересного почерпнул для себя штурман из бесед с Молоковым. Василий Сергеевич - опытный полярный летчик. Север он знает лучше их. Летал по протокам Енисея - Kypeйке и Нижней Тунгуске, когда началось освоение тунгусского угля, искал оленей в тундре, возил на Игарку инструмент для лесозаводов, а обратно - пушнину, в Карском море вел разведку льдов

Позднее, когда в Анадыре Арктика взяла отряд в свой плен на неделю - снег стоял сплошной стеной, погребая под собой самолеты, - люди нервничали (Каманин уж на что всегда такой уравновешенный, спокойный, а и тот не находил себе места) Молоков терпеливо советовал:

- На Севере надо уметь выжидать погоду. По себе знаю, как трудно удержаться, если задание срочное. Но выдержка необходима. Лететь в пургу непростительно. Зато, если выдался хороший день - летай до обалдения.

Пренебрегать мнением Василия Сергеевича нельзя. К тому же они уже потеряли двоих - Бастанжиева и Демирова. Ну, Бастанжиев задержался в Майна-Пыльгене - ремонтировал пусковое приспособление. А вот Демиров…

Они шли над Пальпальским хребтом, над скользкими остроконечными горами, взметнувшимися к небу, как обрушило ветер, да с такой мощной силой, что, казалось, вот-вот машину ударит о землю. Строем идти рискованно. Разомкнулись и пошли друг от друга метрах в пятидесяти. А тут еще зловеше стали надвигаться облака. Покачав самолет с крыла на крыло, Каманин дал сигнал: «Сомкнись!» и нырнул в облака. Не видно ни зги - даже крыльев собственного самолета.

Минут через двадцать ночь кончилась, и столь же внезапно наступил светлый день. Следом вырвались еще два самолета «Молоков и Пивенштейн», - определил Шелыганов. Ему видно, как Каманин вертит кабинное зеркало - хочет увидеть машину Демирова. Матвей высунул голову из кабины, смотри! назад. Напрасно...

- Может не выдержал, вернулся, - словно прочитав мысли штурмана, сказал летчик. - Он ведь мало тренировался для полетов в облаках. А может, разбился?..

Верить в худшее не хотелось, хотя они действительно попали в такую круговерть, что, казалось, живыми не выберутся. И все из-за взбесившегося могучего и неугомонного ветра, ударившего в лоб с большой силой, как только самолеты пошли на Ванкарем. Ничего не оставалось, как повернуть назад, на Анадырь. После они узнали, что Демиров просто потерял в облачности самолеты и вынужден был сесть около корякского селения на речке Олуха и пробыл там шесть дней, до 28 марта. Затем он вылетел в Майна-Пыльген, где и встретился с Бастанжиевым, который тоже являлся пленником непогоды. А потом голодные и полузамерзшие трое суток шли по тундре, не встретив на своем пути ни одной живой души до самого Анадыря.

В. Панкратов