Ценою жизни...
В поселке Килпъявр Мурманской области в средней школе им. А. С. Хлобыстова есть музей боевой славы 19-го и 20-го гвардейских истребительных авиаполков, сражавшихся на Крайнем Севере в годы войны. Музей был открыт 9 мая 1966 года и признан одним из лучших школьных музеев боевой славы на Кольской земле. Его посетило более 22 ООО человек. И каждый посетитель слышал из рассказов школьников-экскурсоводов о четверке отважных летчиков-горьковчан — гвардии майоре А. П. Зайцеве и старших лейтенантах Н. В. Пискареве, Н. А. Шелухине и С. Н. Соколенкове, которые геройски сражались с врагами.
Война застала наших земляков в составе 145-го истребительного авиаполка (так до 4 апреля 1942 г. назывался 9-й гвардейский истребительный авиаполк).
Незамерзающий порт Мурманск приобретал в военное время особенно важное значение.
Истребительный авиационный полк активно участвовал в отражении налетов гитлеровских бомбардировщиков на Мурманск и Кировскую железную дорогу, уничтожал истребители противника, штурмовал его наземные войска и аэродромы, обеспечивал разведданными штаб 14-й армии Ленинградского фронта.
Имея более чем трехкратное превосходство в самолетах, фашисты рассчитывали на легкую победу. Однако наши летчики не дрогнули в единоборстве с превосходящими силами противника. В большинстве своем коммунисты и комсомольцы, они обладали высокими морально-боевыми качествами. Многие из них воевали в Испании, на Хасане и Халхин-Голе, на Карельском перешейке, имели ордена и медали. А рядом с ними крепла и мужала молодежь, прибывшая в полк перед войной.
При незаходящем полярном солнце советские воины летали и дрались круглосуточно, делая по 6—7—8 и даже по 12 боевых вылетов. Скалистая местность, густо посыпанная гранитными валунами, множество озер, речушек и оврагов практически исключали возможность вынужденной посадки на поврежденном самолете.
С первых дней войны пошла по Заполярью слава о летчиках 2-й эскадрильи, которой командовал бывший рабочий завода «Красное Сормово» капитан Александр Петрович Зайцев. Это была третья война, в которой он участвовал. Ордена Красного Знамени и Красной Звезды сверкали на его гимнастерке.
Известно, что первый вражеский бомбардировщик «Хейнкель-111» сбил в небе Заполярья над бухтой Зеленцы вечером 24 июня 1941 года старший лейтенант североморской авиации Борис Сафонов. А 25 июня в воздушном бою в районе Маяка Мишукова капитан Зайцев со своими товарищами по эскадрилье сбили «Мессершмитт-110» и тем самым открыли победный счет армейской авиации.
В газете «Часовой Севера» за 21 июля 1941 года военный корреспондент Илья Бражнин в статье о капитане Зайцеве писал:
«Много испытал этот невысокий сухощавый летчик на своем недолгом веку, но светлые глаза его глядят ясно и спокойно. В них бесстрашное мужество бойца и суровая твердость боевого командира... Это командир-товарищ, командир-организатор, командир-педагог. Один из основных и вернейших методов его работы с молодыми летчиками — личный пример.
Его ученики и товарищи дерутся с беспримерной отвагой. Всему Союзу известно славное имя летчика-героя Мисякова, протаранившего вражеский бомбардировщик.
Другой ученик Зайцева — летчик Небольсин, самолет которого загорелся в воздухе, пикировал на идущую по дороге колонну вражеских машин...
Имя Зайцева ученики его произносят с гордостью. Это имя бойца-коммуниста, подлинного бесстрашного героя Отечественной войны, может с гордостью произнести вся страна».
Через месяц войны десять летчиков 145-го полка удостоились высоких правительственных наград и в их числе — шестеро из 2-й «зайцевской» эскадрильи. Капитана А. П. Зайцева, старшего лейтенанта Н. В. Пискарева и лейтенанта И. Т. Мисякова (посмертно) наградили орденом Ленина.
В первые дни и недели Великой Отечественной войны, когда в невероятно трудных условиях фронтовики сдерживали яростный натиск фашистов, давая возможность стране мобилизовать силы для разгрома врага, всякое сообщение с фронта о героизме советских воинов вселяло силы и мужество в тружеников тыла, укрепляло их веру в победу. Вот почему с такой радостью и гордостью восприняли сормовичи весть о награждении своих земляков Зайцева и Пискарева.
Александр Петрович Зайцев родился 2 мая 1912 года в семье литейщика Сормовского завода. Семи лет остался без матери. Сиротская жизнь оставила определенный след в его характере. Предоставленный самому себе, он рос своевольным, озорным. Но школа, пионерская организация, позднее завод, комсомол поставили его на правильный путь. С барабаном впереди пионерского отряда шагал он по улицам Сормова, в 17 лет пришел на завод и стал работать электромонтером на судоверфи, а в 19 лет вступил в партию большевиков. Спустя годы А. Зайцев писал в Сормово: «Меня воспитали и вырастили сормовская партийная и комсомольская организации».
В июле 1933 года сбылась его заветная мечта — по мобилизации Горьковского крайкома ВКП(б) он был направлен в Харьковскую военную школу летчиков и весь отдался изучению самолета, искусству пилотажа, стал одним из лучших курсантов. Стремление к скоростным полетам, любовь к высшему пилотажу привели его в истребительную авиацию.
Сыном сормовского рабочего был и 26-летний коммунист, командир звена во 2-й эскадрилье Н. В. Пискарев. Его отец участвовал в Сормовском вооруженном восстании 1905 года, воевал на бронепоезде в гражданскую войну. Николай Владимирович Пискарев родился 23 декабря 1914 года в Средней Азии, на станции Коканд, где его отец работал машинистом, скрываясь от царской охранки. А когда молодая республика рабочих и крестьян завоевала право на мирное строительство, отец вернулся с семьей на родину и стал работать на Горьковской железной дороге.
Николай пошел по стопам отца: после окончания ФЗУ стал помощником машиниста на паровозе. А в свободное от рейсов время играл на флейте в духовом оркестре Канавинского клуба «Спартак». В Канавине он и жил. А в Сормове бывал с малых лет, гостил у родных отца. И везде у него были друзья и товарищи. Скромность, доброта, душевное обаяние притягивали к нему всех, с кем он общался. Любили его и в эскадрилье. Он одинаково хорошо владел и самолетом, и оружием. Это был настоящий воздушный боец. 5 первую годовщину гибели В. П. Чкалова о нем упоминали в одной из центральных газет как о лучшем летчике, сражавшемся с белофиннами на Мурманском направлении.
Характер Пискарева открывался в воздушных боях, где он показывал, действительно, неустрашимость. 7 июля он несколько раз летал на лурмовку войск противника. Возвращаясь из дальней разведки, в которой -овстречался с «мессерами» и израсходовал весь боекомплект, он в районе своего аэродрома увидел в стороне воздушный бой. Четыре наших истребителя И-16 отбивались от девяти вессершмиттов». Это была эскадрилья Зайцева. Ей приходилось туго. И Пискарев решил идти на выручку своим. Круто развернув самолет, он горкой набрал высоту и ринулся на врага.
Появление пятого советского истребителя вызвало замешательство у фашистов. По тому, с какой решимостью и мастерством маленький самолет бросался в атаки, им стало ясно: за штурвалом сидит ас. Четыре «мессера» набросились на Пискарева. Натиск на его боевых друзей был ослаблен, и они сами атаковали оставшиеся вражеские самолеты.
Пискарев делал головокружительнее маневры, имитируя атаки, а затем на крутых виражах уходил из-под ударов вражеских истребителей. Убедившись, что легкого успеха им не видать, гитлеровцы один за другим вышли из боя.
...Сквозное пулевое ранение правой ноги и множество мелких осколков на теле обнаружили медики у Пискарева, но он категорически отказался от госпиталя. Уже на следующий день он сбивает «Фокке-Вульф-189», а через день в паре со старшим лейтенантом Н. И. Позднышевым уничтожает еще один такой же самолет-разведчик.
В те безмерно тяжелые для летчиков дни он и послал родным в Горький полное оптимизма письмо, в котором проявился весь Николай Пискарев:
«...Выбрал свободную минуту и сразу сажусь писать вам письмо. Живу я сейчас хорошо, чувствую себя прекрасно. Все это оттого, что на мою долю вторично выпало счастье защищать наши северные рубежи. Защищаем мы их неплохо. Уже немало фашистских гадов нашло могилу на нашей земле. И все они положат свои кости на этой авантюре.
Наши будни сейчас очень разнообразны, время летит быстро. Работаем помногу, но почему-то никто не чувствует усталости. ...Пишите мне чаще. Как там у вас в Горьком жизнь, как работаете? Передавайте привет всем сормовичам».
В 3-й эскадрилье, которой командовал орденоносец капитан Л. А. Гальченко, командиром звена был коммунист старший лейтенант Николай Шелухин, бывший электрик и шофер Горьковского автозавода. Он приехал в наш город 19 лет в феврале 1931 года со своим отцом — ответственным партийным работником, который был назначен помощником начальника строительства автогиганта в Нижнем Новгороде.
Николай Александрович Шелухин родился 3 апреля 1912 года в Иванове в семье рабочего-ткача. Рано лишившись матери, воспитывался до школы бабушкой в Гавриловом Посаде Ивановской области. Его отец очень рано вступил на путь революционной борьбы, еще в 1905—1907 годах был одним из организаторов стачечного движения на ткацкой фабрике Дербенева в Гавриловом Посаде, затем в Иваново-Вознесенске. После Октябрьской революции большевик А. Ф. Шелухин по заданию ЦК партии работал в Харькове, на Урале, в Москве.
В столице окончил Николай семилетку и вечерний рабфак. Из Горького ушел б военную школу летчиков. Участвовал в войне с белофиннами и был награжден боевым орденом Красного Знамени.
Великая Отечественная застала его в госпитале в Ленинграде, он перенес операцию, но настоял на досрочной выписке и 26 июня прибыл в полк.
Заместитель командира 2-й эскадрильи старший лейтенант Сергей Соколенков был среди друзей-горьковчан самый молодой. Он родился 26 июня 1916 года в Нижнем Новгороде в семье служащего Волжского пароходства. Смуглый, темноглазый мальчуган в суконной буденовке с большой красной звездой был вожаком мальчишек на Гребешке.
После окончания семи классов Сергей учился в школе ФЗУ при Горьковском радиотелефонном заводе им. В. И. Ленина, стал слесарем и работал на этом заводе до ухода в военную школу летчиков. Отличный спортсмен, очень начитанный и музыкально одаренный, комсомолец Соколенков выделялся среди курсантов своей развитостью, серьезным отношением к учебе. У летчиков-однополчан он пользовался большим авторитетом. В партию его приняли в начале января 1941 года. Он был женат, и, когда началась война, его семья эвакуировалась в город Горький. В ту пору сыну Жене шел третий год, а дочке Галочке — десять месяцев.
В начале войны армейская газета «Часовой Севера» писала о нем как о мужественном и самоотверженном летчике. В воздушном бою 25 июня 1941 года он был сбит. Раненный в левое плечо, обожженный, он выпрыгнул с парашютом из горящего истребителя, благополучно приземлился и был доставлен в мурманский госпиталь. Через три недели возвратился в полк и сразу же включился в боевую работу. В своем письме родным в Горький 22 июля 1941 года писал:
«...Можете меня поздравить с получением сегодня билета Коммунистической партии... Сейчас около меня стоят Шелухин Коля, Пискарев и Забойкин, все шлют тебе, Женьке и Галочке приветы.
Зайцев уже сбил около пяти самолетов и скоро, наверное, будет Героем. Коля Пискарев сбил тоже два самолета...
Грачева окружили вчера семь «мессершмиттов». Он, бедняга, хотел уйти от них пикированием, но врезался в гору, а за ним и один «мессершмитт». Немного он не дождался новых «коней», которых нам дали.
Утром 4 августа 1941 года на ЛаГГ-3 Соколенков полетел на разведку за линию фронта. С боевого задания он не вернулся. В списке потерь 145-го истребительного авиаполка значится: Сергей Соколенков пропал без вести.
А боевые друзья твердо знали: Сергей Соколенков мог погибнуть только как герой. Иначе быть не могло!
Вечером того же дня на аэродром базирования 145-го полка совершила звездный налет — то есть с разных направлений и высот — группа «мессер-шмиттов» в составе четырех «Ме-1Ш» и девяти «Ме-109». Они хотели штурмовым ударом уничтожить прямо на аэродроме новые скоростные истребители. Группу привел гитлеровскии ас капитан Шашке. Этого пилота в Германии называли «королем воздуха». Он имел три железных креста и летал на полученном от Гитлера мощном двухмоторном истребителе «Ме-110» в сопровождении двух «Мессершмиттов- 109». Шашке сбивал самолеты в небе Испании, Франции, Польши, Норвегии и Англии. Он уничтожил в воздухе и на земле 104 самолета. Много хороших советских летчиков погубил этот воздушный пират и в Заполярье.
..Навстречу первой тройке «мессеров» с ведущим капитаном Шашке поднялось в воздух дежурное звено ЛаГГ-3 из 2-й эскадрильи в составе капитана Зайцева и его ведомых старшего лейтенанта Пискарева и горьковчанина-орденоносца лейтенанта Старкова, недавно прибывшего в полк из Ленинграда для переучивания летчиков на новом скоростном истребителе. Воздушный бой начался на подступах к аэродрому. В него включались новые группы вражеских и советских самолетов.
Вступило в бой возвратившееся с барражирования над Мурманском звено лейтенанта Л. Н. Звягина из 2-й эскадрильи. На выручку дежурному звену ринулись в небо еще пять ЛаГГ-3.
В начале боя Пискарев вогнал в сопку первый «Мессершмитт-109». Капитана Шашке атаковал на взлете Михаил Старков, а затем в четырехминутном поединке уничтожил Зайцев. В конце боя второй «Ме-109» был сбит Шелухиным.
Потеряв три самолета, гитлеровцы повернули обратно, не выполнив поставленной перед ними задачи. Само отверженность и взаимовыручка наших летчиков решили судьбу этого трудного сорокаминутного боя. Но победа далась дорогой ценой: в бою геройски погибли наши земляки Н. В. Пискарев, Н. А. Шелухин и москвич дважды орденоносец лейтенант Л. Н. Звягин. Позднее Н. А. Шелухина наградили посмертно орденом Ленина.
А кресты «непобедимого» Шашке и хвост его «Ме-110» с нарисованными на нем потопленными кораблями и опознавательными знаками самолетов уничтоженных в Заполярье, заняли свое место на выставке трофеев в Мурманске.
В те дни в армейской газете и появилась статья капитана Зайцева, в которой были такие слова: «Летчику-истребителю в коротком стремительном бою часто приходится бывать на грани жизни и смерти. Но в эту минуту, когда каждый нерв напряжен как струна, вся воля, все мысли подчинены одному неистребимому желанию — победить, ценой жизни, но победить! Победа для нас — это жизнь нашей Родины, это жизнь наших детей, их будущее. Без нее нет нам места ни на земле, ни в воздухе, без нее нет нам ни жизни, ни любви. Нет! Победа и только победа — наш боевой лозунг».
Во имя будущей Победы погибли в боях с врагом в Заполярье горьковчане Н. Пискарев, Н. Шелухин и С. Соколенков.
Осенью 1934 года в числе 186 лучших комсомольцев Горьковской области они выехали в Харьков, в 9-ю Объединенную военную школу летчиков и летчиков-наблюдателей. С тех пор и началась их дружба. Трое из них погибли на сорок четвертый день войны. А память о них живет и сегодня. Когда в апреле 1943 года 19-й гвардейский истребительный авиаполк отмечал первую годовщину присвоения ему этого почетного звания, на стенде с фотографиями лучших летчиков полка были и их портреты.
Гвардии майор А. П. Зайцев воевал в Заполярье еще почти десять месяцев, он погиб 30 мая 1942 года.
После войны бывший военный корреспондент армейской газеты «Часовой Севера» Илья Бражнин вспоминал:
«С Зайцевым было у меня много встреч. В последний раз говорил я с ним на аэродроме 28 мая 42 года, за несколько дней до его гибели.
Случилось однажды гостить Александру Петровичу и у меня в Мурманске, и из всех встреч именно эта больше других запала в душу. Зайцев был чрезвычайно оживлен в тот памятный вечер и, между прочим, показывал револьвер, подаренный ему командованием армии. Это был примечательный револьвер, так как недавно принадлежал знаменитому Шашке.
Тут же Зайцев стал мне показывать руками, как дрался с Шашке и как сбил его. Маленькие руки его были ловки, и каждая из распластанных в воздухе ладоней была самолетом. Ладони взмывали вверх, остро падали вниз самолеты заходили друг другу в хвост, пикировали. Бой изображался подробно, в деталях.
Сейчас, много лет спустя, когда я вспоминаю Зайцева, то первое, что приходит мне на память,— это маленькие, легкие ладони—самолеты. И еще помнится мне необыкновенная оживленность и ясные, почти детские глаза с знакомой уже мне озорной искоркой. Прощаясь, он сказал, притянув меня к себе крепенькой небольшой рукой:
— Не забывайте озорного Сашку...
И опять, как при первой встрече, как бы промелькнул передо мной бесстрашный сорванец Сашка из Сормова, и сердце мое дрогнуло. Оно и сейчас, много лет спустя, так же трепетно и живо откликается на зов этой краткой, но дорогой мне дружбы... Нет, не забуду, милый, славный друг. И напомню всем, чтобы не забывали друзей тех трудных и грозных лет. Не забывали ни их самих, ни дел их».
В.С. Кашичкин
