«Всех сберегли, никого не обидели». О детском интернате ИККИ

В Москве накануне второй мировой войны находились семьи многих работников исполкома Коминтерна и зарубежных коммунистов, вынужденных перейти на нелегальную работу, эмигрировать и жить в СССР. Когда гитлеровцы развивали наступление в направлении Москвы, детей нужно было вывезти из столицы в более безопасные районы. Одним из мест их эвакуации был избран Краснобаковский район Горьковской области, дом отдыха «Лесной курорт» ЦК профсоюза автомобильной промышленности. Расположенный в сосновом лесу на берегу Ветлуги, вдали от промышленных центров и военных объектов, он являлся надежным местом укрытия.
Отправка детей из Москвы началась в июле 1941 года. Часть грудных детей вместе с матерями была вывезена автотранспортом. Большая же часть малышей и школьников отправлялась по железной дороге. Вот как об этом вспоминает Вальтраут Шелике, одна из воспитанниц интерната, в статье «По дорогам войны и мира» (Известия, 1972, 17 сент.):
«Мамы сами привозили ребятишек на вокзал, заводили в вагон, сами сажали на жесткую полку и уходили. Уходили на перрон — глядеть в окно. Что делалось с детьми! Двух-трех-четырехлетние, они не хотели принимать маму за стеклом. Отчаянным криком рвалась наружу тревога: вдруг мама не успеет сесть.
Мама!— на всех языках мира. Так началась эта дорога войны.
Через тридцать лет снова еду по ней. С того же вокзала на станцию Ветлужскую, где поезд стоит сейчас несколько минут, а тогда, в сорок первом, долго выгружал шумное многонациональное племя. За окнами моросит дождь. По стеклу ползут струйки, текут медленно, собираясь в капли, как слезы той рыжей англичанки, тогда за окном, что первая не сумела не плакать. Слезы тоже лились по ее лицу ручьями, а ей так не хотелось, чтобы Гарри их видел. Он и не видел — забился в угол верхней полки и дрожал от рыданий. Он, шестилетний, понял, что она так и останется за окном. Война уже хозяйничала в его сердце.
Поезд шел. На каждый вагон — по одной взрослой женщине и по два подростка ей в помощь. И на каждой полке — ребенок, иногда два, ясельного и детсадовского возраста. Легче было тем малышам, которых увозили Г вместе со старшей сестрой или братом».
Работники «Лесного курорта» принимали своих новых гостей. Детей выводили за руки по шатким трапам из приваленных к берегу Ветлуги барж. Множество чемоданов и узлов с домашними пожитками складывали прямо на берегу в кучу,— разбирать было некогда. Сначала собрали детей под первую попавшуюся кровлю, потом распределили по корпусам и комнатам, придерживаясь возрастного принципа.
Так началась жизнь интернационального детского дома.
Большинство матерей с грудными детьми остались в «Лесном курорте» нянями, уборщицами, воспитателями, скотницами. Некоторые поступили в (интернат на штатные должности, большинство же выполняло различную работу в порядке общественной помощи.
Расскажем подробнее об одной из них — об Элли Шмидт, члене ЦК Компартии Германии. Она родилась в 1908 году, вступила в Коммунистическую партию в 1927 году, прошла большой и сложный жизненный путь. В Берлине посещала марксистскую рабочую школу затем училась на центральных курсах в партийной школе имени Розы Люксембург, где изучала основы марксизма-ленинизма. В 1932 году Компартия Германии направила Элли Шмидт -з три года в Москву в Международную ленинскую школу Коминтерна. Во время обучения она работала на «Трехгорной мануфактуре» в Москве, затем в Чебоксарах, обстоятельно познакомилась с Закавказскими республиками. Всюду она наблюдала, как перестраиваются жизнь и быт советских людей, с каким энтузиазмом они трудятся.
Осенью 1934 года, после окончания Ленинской школы, молодая коммунистка нелегально возвратилась в фашистскую Германию и вела подпольную работу.
В 1935 году коммунисты Германии избрали ее делегатом на VII Всемирный конгресс Коминтерна и поручили рассказать о первом опыте антифашистской нелегальной борьбы в Германии. Через лабиринт городов, снова под нелегальной фамилией (Ирене Гертнер) Шмидт приехала в Москву.
Работа конгресса, доклад на нем Георгия Димитрова произвели на нее большое впечатление. Вновь, на этот раз с делегатами конгресса, Шмидт посещает московские предприятия, выступает на митингах перед советскими рабочими и колхозниками, рассказывая о борьбе немецких коммунистов. В октябре того же года коммунисты Германии проводят в Москве свою партийную конференцию, на которой Э. Шмидт была делегатом как член ЦК КПГ. Вопрос стоял о практическом осуществлении решений VII конгресса Коминтерна. Вдохновленная встречей с товарищами по борьбе, беседами с В. Пиком, Д. Мануильским, Элли Шмидт снова нелегально возвращается в Германию. Пять лет в труднейших условиях конспирации она ведет антифашистскую работу в Германии, Чехословакии и Франции. По решению партийного руководства в 1940 году немецкая коммунистка из Парижа через Италию, Югославию, Болгарию и Румынию с большим трудом прибывает в Москву с визой советского посольства в Софии. Здесь радиопередачи на немецком языке, обращения к народу своей страны — в этом состояла теперь ее новая работа.
В 1940 году в СССР Элли выходит замуж за немецкого коммуниста Акерманна. 1 июня 1941 года в Москве у нее родилась дочь Марианна. Начало воины застает семью в Подмосковье.
 Перед эвакуацией Э. Шмидт имела беседу с Вильгельмом Пиком — вождем немецких коммунистов, будущим первым президентом ГДР. Напутствуя свою землячку и товарища по борьбе, В. Пик поручал заботиться о том, чтобы все коммунистки немецкого коллектива поддерживали тесную связь со всеми другими эвакуированными и крепко дружили бы с советскими товарищами.
В «Лесном курорте» Элли Шмидт жила под псевдонимом Ирене Акерманн (по нелегальной фамилии мужа).
Из воспоминаний Элли Шмидт о жизни в интернате:
«Первая военная зима была жестокой. Было страшно холодно, следовало день и ночь топить печки, чтобы не замерзли дети. Мы, матери, поочередно дежурили ночью, температура была —40°. Я в это время кормила грудью свою маленькую дочку и, кроме того, отдавала лишнее молоко ребенку одной советской гражданки, потому что он не брал в рот ничего другого.
Позже заболела годовалая девочка, мать которой была на фронте. Только материнское молоко могло помочь ей. Я стала давать и ей свое. Маленькая Людмила была спасена. Когда однажды заехала ее мать, она бросилась мне на шею, поцеловала и сказала: «Немецкая коммунистка спасла жизнь моего ребенка. Как я могу отблагодарить ее?» Я была смущена и смогла лишь ответить, что я выполняла само собой разумеющийся долг.
Начальник интерната однажды сообщил нам, что недалеко от нас находятся ленинградские дети, которых вывезли из осажденного Ленинграда на санках по Ладожскому озеру. Многие дети были обморожены. У них не хватало одежды. Мы сразу начали собирать одежду и через несколько дней на санках отправились к ленинградским детям...
Мы были потрясены, когда увидели детей, перенесших мучительные дни голода во время ленинградской блокады. Они никак не могли понять, что здесь есть горячий суп и теплая комната...
Часто мы посещали советских солдат, которые лежали в лазарете. Однажды раненые солдаты пришли к нам. Они играли с детьми, которые уже умели ходить. Солдат с одной ногой взял мальчика немецкой коммунистки и спросил, как его зовут, мальчик ответил: «Фриц!» Солдат поставил мальчика на землю и сказал: «Фриц отнял у меня ногу». Слезы стояли в его глазах. Мы не успели еще ничего сказать, как он притянул мальчика к себе, поцеловал и сказал: «Какой я глупец! Вас, немецких коммунистов, и ваших детей я не могу сравнивать с «фрицами и Гансами», которые по приказу Гитлера борются против нас».
Осенью 1942 года Э. Шмидт покинула «Лесной курорт». По приглашению В. Пика она стала работать в Москве.
В День Победы Э. Шмидт была на ликующей Красной площади. Затем работала в ГДР на ответственных постах в партийных органах, в Демократическом Союзе немецких женщин.
Несмотря на свой преклонный возраст, Элли Шмидт продолжает активно участвовать в общественно-политической жизни ГДР, много пишет для Института марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ, передавая свой полувековой опыт борьбы в рядах Коммунистической партии.
Ее дочь Марианна Акерманн, самая младшая из обитателей «Лесного курорта» сорок первого и сорок второго годов, окончила Берлинский университет имени Гумбольдта и сейчас работает в столице ГДР.
 Подобно Элли Шмидт, также в дружбе с советскими товарищами, жили и работали в «Лесном курорте» другие немецкие коммунистки, активистки антифашисткого движения, например, Шелике, мать троих детей, воспитывающихся в «лесном курорте» в военные годы, ветеран  рабочего движения, член коммунистической партии Германии со дня основания, а в ГДР – редактор издания сочинений В.И. Ленина. Элиза Эртель, Эрна Хенель и ряд других коммунисток, живших в «Лесном курорте», - все это ныне здравствующие и работающие в ГДР ветераны антифашисткой борьбы. Именно о таких, как они, говорилось в «Правде» 13 августа 1974 года: «После разгрома фашизма легендарной Советской Армией именно они заложили основы первого немецкого государства рабочих и крестьян».
Как уже говорилось, все прибывшие на Ветлугу дети в первые же часы были размещены по возрастным группам в корпусах дома отдыха. Младшим было по нескольку месяцев, старшим – по 15-16 лет. На 20 июля 1941 года в Лесной курорт» прибыло 98 грудных 23 с матерями и 640 детей более старшего возраста. В первые же дни были организованы ясли, детсад, состоящие из нескольких возрастных групп полностью укомплектованных штатом работников. Дети пионерского комсомольского возрастов были включены в единый коллектив.
Детвора прибывала и в последующие недели и месяцы. В с. Дмитриевском в усадьбе «Захарьино» был открыт филиал интерната, где размести несколько десятков школьников 5-7-х классов. Всего же Краснобаковский район в первый год воины принял около 1000 детей.
С 1 сентября при «Лесном курорте» была открыта начальная школа. Старшеклассников определили учиться в Красные Баки и на станцию Ветлужская, учеников 5—7-х классов в Черепанихинскую школу.
Первым директором интерната был директор дома отдыха «Лесной курорт» Леонид Михаилович Крылов, его заместителем — молодой энергичный автозаводец Павел Иванович Кадушин. Именно на их плечи легло начало организации жизни и быта большого коллектива воспитанников и воспитателей решение многих сложных хозяйственных и административных вопросов. С 30 августа 1941 директором стал П.И. Кадушин (Л.М. Крылов переведен в распоряжении заводского комитета ГАЗ).
Наименование интерната первого время несколько раз изменялось. Сначала он назывался «Детский комбинат дома отдыха «Лесной курорт», затем «Детский интернат при доме отдыха «Лесной курорт». В сентябре в ЦК профсоюза работников автопромышленности по договору передал в аренду на военное время дом отдыха Управлению делами ИККИ. С этого времени, то есть с 29 сентября 1941 года, до расформирования в 1944-м закрепилось за ним название «Детский интернат ИККИ».
Большое внимание интернату уделяли Краснобаковский райком ВКП(б) и его первый секретарь Николай Васильевич Карамин, райсполком Совета депутатов трудящихся и его председатель Алексей Ильич Смолин, Кр.Баковский районный отдел НКВД. Вся работа шла под руководством и контролем Горьковского обкома ВКП(б) и облисполкома. Для решения отдельных вопросов приходилось обращаться непосредственно к первому секретарю обкома М.И. Родионову, и он в тяжелейшей обстановке военного времени находил возможность для их разрешения.
Особенно трудными были именно первые месяцы, когда весь советский народ переживал напряженные недели и дни, когда враг приближался к Москве.
Наступление осени и предстоящая зима обещали мало хорошего. Но в интернате были уже закончены все организационные работы. Жизнь пошла по строго определенному распорядку. Завтрак, обед, полдник и ужин — в строго определенные часы для каждой группы детей и взрослых. Всем выдавались талоны в столовую, определенного цвета для каждой возрастной группы. Все дети были под постоянным наблюдением нянь, воспитателей и старших товарищей. Дисциплина была строгая. Учителя младших классов обязаны были принять детей от воспитателей и сдать их дежурному воспитателю после школьных занятий. Все игры, прогулки, выходы в лес, на реку и другие места проводились под наблюдением воспитателей или педагогов. Старшие мальчики и девочки пользовались большей самостоятельностью, но для всех устанавливались определенные правила и ограничения. Было хорошо организовано шефство старших детей над младшими. Малыши закреплялись за старшим шефом для помощи и надзора — немец за русским, русский за французом и т. д.
В октябре начались холода. Надо было топить печи, а их в интернате насчитывалось более ста. Пришлось заготавливать своими силами дрова.
7 ноября 1941 года, в день 24-й годовщины Великого Октября, был проведен первый субботник по заготовке дров. В лес отправились все, кто мог,— иностранцы и советские граждане, комсомольцы-подростки. По холодку работали с особенным подъемом, энергично и производительно. Одни валили намеченные деревья, главным образом сухостой, другие обрубали сучья, пилили, кололи и укладывали дрова в поленницы. Дров получилось много, и на душе стало как-то легче. Домой возвращались с хорошим настроением, с шутками и песнями.
Вечером узнали по радио о параде войск Красной Армии в Москве, на Красной площади, услышали речь И.В. Сталина. Все это еще больше подняло дух, вселило уверенность в победе над врагом. Спать ложились на этот раз спокойно, с хорошим самочувствием.
В ноябре 1941-го П.И. Кадушин, узнав о гибели своего брата на фронте, добился отправки на фронт политбойцом. Управление делами ИККИ назначило директором интерната Владимира Владимировича Миндина, бывшего директора Кунцевского дома отдыха Коминтерна.
Администрация интерната довела до сведения приказ, по которому вся взрослая часть приехавших объявлялась мобилизованной, что все законы о труддисциплине распространяются в одинаковой степени на всех.
Преподавателями школ, в которых учились дети из интерната, были местные, краснобаковские учителя и частично — специально направленные сюда из Горького.
Вспоминает В. Шелике:
«Софья Павловна Русакова — наш любимый воспитатель старшеклассников, организатор художественной самодеятельности, педагог настоящий, строгий и понимающий...»
Молодыми, начинающими учительницами были направлены в «Лесной I курорт» Анна Петровна Чистякова Iтогда Денисова) и Ирина Александровна Бахлюстова (тогда Одинцова), а которые с 1 сентября 1941 года и до расформирования интерната проработки в начальных классах. Это был нелегкий и ответственный труд, значение которого нельзя переоценить, ведь многие из детей еще только овладевали русским языком. Обе учительницы заслужили искреннее уважение и добрые воспоминания у своих питомцев. Они живут сейчас в том же районе — одна в Красных Баках, вторая — на станции Бетлужская.
Заведовала начальной школой тогда Екатерина Васильевна Алявдина — требовательный педагог, прекрасный методист и руководитель. Ее муж Соломон Абрамович Марголис преподавал пение и музыку в интернате, руководил детским хором.
Рабочий день сотрудников был не нормирован. Кроме основных обязанностей, каждый трудился еще и в подсобном хозяйстве. Воспитатели, няни, учителя, работники столовой, канцелярии объединялись по бригадам, и за каждой из них закреплялся участок на огороде или в поле, как говорили тогда, были среди них «капустники», «огуречникиники», «томатники», «морковники», и «картофелеводы» и т. д. В необходимых случаях выручала взаимопомощь. Интернат руками воспитанников (и детсадовские дети тоже пололи грядки) обеспечивал продуктами 700 детей даже кое-что сдавал государству.
Общий недостаток в стране хлеба, масла, мяса, яиц, молока, круп, сахара, строжайшее и вполне обоснованное их нормирование, не всегда своевременный подвоз — все это компенсировалось в интернате уже с осени -42 года своими овощами и другими продуктами подсобного хозяйства, а также заготовкой даров леса — грибов, шиповника, брусники, черники, брюквы. Все заготовленное консервировалось для длительного зимнего хранения.
Интернат располагал солидной животноводческой фермой, где были лошади, так необходимые в хозяйстве, а также коровы, свиньи, овцы, куры. Но, конечно, несмотря на это, продукты приходилось строго экономить. Отходы столовой полностью использовались в подсобном хозяйстве. Повара, все работники столовой и кухни трудились, не считаясь с нормой рабочего времени, стремились приготовить разнообразные и вкусные блюда, накормить каждого малыша и взрослого в этом многонациональном коллективе.
«Всех накормили, всех сберегли, никого не обидели,— говорила В. Шелике.— Всем им — педагогам, поварам и врачам, няням и администраторам, прачкам и уборщицам — поклон и благодарность шлют из разных стран мира те, кого они во время страшной войны кормили, обогревали, обихаживали, учили человеческой мудрости и дружбе».
Детей учили любить работу, не бояться мороза. Как вспоминает В. Шелике, «в лесу пилили бревна, в проруби полоскали белье, из промерзлой земли выкапывали картошку, бросали по два огуречных семечка в лунку, угорали — жаль было выпускать тепло, ухаживали за свиньями. И ходили в школу за семь километров по льду, трещавшему под ногами. Баловали. В праздник — сытным обедом, в день урожая — едой до отвала. В юбилейные годовщины — письмами от Георгия Димитрова, нашего шефа».
Конечно, война не могла полностью отнять у ребят счастливой, радостной поры детства. Труд в грозное лихолетье не помешал их развитию, жизни, а наоборот, закалил. В свободное время ребята играли, совершали прогулки, летом ходили по ягоды, по грибы, на лесные поляны и в луга за цветами.
 Особенно любили играть у пруда и речки, у старой мельницы, где в жару было прохладно и всегда спокойно журчал небольшой водопад. Плавание на лодке по старому руслу Ветлуги было особенно увлекательно и романтично для старших школьников. Рыбачили, купались, загорали на солнце в летние дни... Знаменитая аллея сосновых великанов, ведущая от лодочной станции и пристани к жилым корпусам, осталась в памяти у всех, кто по ней ходил.
Интернат с самого начала был до известной степени засекречен. Для населения это был обыкновенный эвакуированный детский дом. Большая ответственность лежала на начальнике Краснобаковского отделения НКВД.
Собственными силами организовали охрану интерната — всех его корпусов, жилых помещений и хозяйственных объектов, а также спланировали и ввели противовоздушную и противопожарную защиту. Все это было сделано уже к осени 1941 года. Силами сотрудников и старших воспитанников-комсомольцев были вырыты на случай воздушного налета щели-укрытия, убежища.
Вместе со взрослыми эти ребята вели ночное дежурство, обход территории, охрану объектов.
Многие тысячи горьковчан из всей области были мобилизованы на сооружение оборонительных рубежей. В этом общенародном деле принимали участие и краснобаковцы, вместе с ними были и сотрудники, и старшие воспитанники-комсомольцы детинтерната ИККИ. В 1943—1944 годах ушли на фронт воспитанники интерната, которым исполнилось 18 лет,— Сергей Гуляев, Владимир Соколов, Борис Федотов и другие.
С первых дней существования интерната при нем стала действовать своя партийная организация. По плану проводились собрания, принимали новых кандидатов и членов партии. Из брали свой родительский комитет, который все время энергично действовал. У комсомольцев активно работал комитет ВЛКСМ. Признанным лидером комсомолии был Володя Деготь — сын большевика ленинской гвардии и матери-француженки. У пионеров по отрядам и звеньям проводились интересные сборы, велась тимуровская работа.
В осенние и зимние вечера устраивали концерты. Ребята готовили выступления художественной самодеятельности, сами мастерили весь реквизит и бутафорию. Выступали не только перед «своими зрителями», но и выезжали в Красные Баки, в госпиталь к раненым бойцам, к колхозникам в окрестные деревни. Старшие девочки по вечерам готовили подарки фронтовикам: вязали варежки, шили и вышивали кисеты. Мальчики мастерили игрушки для детсада и для своих подшефных малышей. Шла интересная, наполненная разнообразными делами жизнь, ну и, конечно, жизнь с песнями. В общежитии и детских комнатах по вечерам можно было услышать то старинные русские песни, то песни революции и гражданской войны, то современные из популярных кинофильмов, а иногда и задорные деревенские частушки. Пели вместе, русские и иностранцы. Учили друг друга своим песням. Случалось, коммунистки и их дети давали концерт на своем языке...
Где же теперь бывшие воспитанники и воспитатели из интерната? Как сложилась в дальнейшем их жизнь? Вспоминают ли русскую реку Ветлугу и свой интернат? Помнят ли о друзьях-товарищах?
Вместе с учениками Шеманихинской школы Краснобаковского района, объединившимися в группу «Поиск «Коминтерн», мы попытались ответ на эти вопросы. Вполне понятно, что это не просто! Ведь эвакуированных ребят были сотни, всех возрастов, разных национальностей, а время и жизнь разбросали их по разным уголкам планеты.
Первыми, о чьих судьбах подробно узнали школьные краеведы, были Вальтраут Шелике, автор статьи «По дорогам войны и мира», на которую мы уже ссылались, и ее братья Вольфганг и Рольф. Вальтраут — дочь немецких коммунистов, родилась в Берлине году. В интернате ее звали Травка. Была очень энергичной и умной девочкой. После войны окончила Московский государственный университет, доцент Киргизского госуниверситета, живет и работает в г. Фрунзе. Переписка с ней очень помогла разыскать адреса некоторых других воспитанников. Вольфганг Шелике стал летчиком, сейчас подполковник народной ГДР. Защитил диссертацию в авиационной академии имени Н.Е. Жуковского. Женился на советской девушке.
Его младший брат Рольф пишет, «… Лесной курорт» оставил в моей памяти неизгладимые впечатления, положил основу глубокому чувству интернационализма. Осталось чувство русской природы, вспоминается большой лес… Вспоминается большой луг с ромашками, наши с братом посещения сестры, которая жила, работала и училась в другом месте «Лесного курорта». У нее мы с нетерпением каждый раз лезли за печку, чтобы найти очень вкусные сухари- из черного хлеба. Вспоминается отъезд, сначала в трюме баржи, потом по железной дороге и с сестрой и мамой в Москве.
Мы с мамой уехали в 1946 году в Германию, учились с братом сперва в русской школе, где преподавание шло на русском и немецком языках, а после окончания средней школы и рабфака учились оба в Советском Союзе: мой брат в Москве в МАИ, а я в Ленинградском университете. У меня двое детей, Саша и Лена, а жена у меня русская. По работе и личным причинам бываю часто в Советском Союзе, считаю его своей Родиной».
Еще письма.
Эрна Хенель, бывший сотрудник аппарата ИККИ (ГДР):
«Мы с мужем высоко ценим дружбу с советским народом и знаем, что эта дружба является фундаментом дальнейшего процветания. В этом духе мы воспитали наших детей и теперь — наших старших внуков».
Хельмут Апельт (Беккер) — (ГДР):
«В «Лесном курорте» я был недолго, отбыл в октябре 1941 года. Но никогда не забуду радушие и сердечность тех, кто помогал нам в нелегкое для всех время. Особенно важно, что вы сняли большую заботу с наших родителей, выполнявших трудную, а порой и опасную работу на всех направлениях борьбы с немецко-фашистскими извергами. Для нашего поколения коминтерновцев борьба с империализмом продолжается. В странах капитала она идет трудным, но в общем успешным путем. И кого бы я ни встречал из бывших ваших гостей, из какой бы страны они ни были, все с честью носят имя партийца. Все они верные друзья Советского Союза».
«Все они верные друзья Советского Союза!» Да иначе не могло и быть, ибо дети коминтерновцев всех стран тоже стали коммунистами.
Все рассказанное здесь — результат поиска «Коминтерн», который вот уже более 10 лет ведут красные следопыты Шеманихинской школы. О многих бывших воспитанниках «Лесного курорта» стало известно косвенным путем из разных источников, прямой связи с ними пока нет, но кое-что удалось узнать и о них.
Окончила три курса МГУ Диониза Брандон. С конца 40-х годов живет в Бразилии, с трудом нашла там работу. Писала друзьям о демонстрации, в которой она участвовала и которую разгоняли слезоточивыми газами. Живет в Монголии Женя Кузьмина, сын ее учится в ГДР. Стал авиаинженером, вертолетчиком Рудольф Доом, работает в Москве. Болгарка Лиля (фамилия пока неизвестна) — переводчица и экскурсовод Балкантуриста в Софии. Есть сведения, что ее брат (тоже интернатовец) теперь известный болгарский художник. Стал историком Владимир Деготь, возглавлявший в интернате комсомольскую организацию. Живет в Москве. Следопыты стремятся узнать, как сложилась жизнь Пети Мангейма из Финляндии, Вити Ракоши из Венгрии. Жерара и Иннессы Гиббенс из Франции, Гарри из Англии, Ани Данишевской из Польши, Пауля Ванделя и Виктора Гюнтера из Германии, девочки и: Турции, учившейся в начальной школе «Лесного курорта», и других маленьких иностранцев, живших в интернате. Как живут, где работают советские интернатовцы — Света Рашевская, Сергей Гуляев, Володя Соколов, Борис Федотов, Нина Курашова, Витя Шарфман, Леля Марусенко, Майя Гуйсая, Зина Конюшкова и другие?
Поиск воспитанников и сотрудников интерната продолжается. Кроме Шеманихинской, в него включились теперь и другие школы Краснобаковско- го района.
На одном из корпусов «Лесного курорта» в июле 1976 года установлена по инициативе школьников мемориальная доска. На ее торжественное открытие приезжала группа бывших воспитанников, живущих сейчас в Советском Союзе. В июле 1981 года состоялась вторая их встреча. Через пять лет они решили опять собраться на Ветлужской земле, а пока тоже настойчиво искать и искать товарищей своего детства, выяснять их судьбы.
 

П.М. Евстропов